Великие поэты мира: Иннокентий Анненский - Страница 19

К оглавлению

19

Трилистник шуточный

1

Перебой ритма

Сонет

Как ни гулок, ни живуч – Ям —

– б, утомлен и он, затих

Средь мерцаний золотых,

Уступив иным созвучьям.

То-то вдруг по голым сучьям

Прозы утра, град шутих,

На листы веленьем щучьим

За стихом поскачет стих.

Узнаю вас, близкий рампе,

Друг крылатый эпиграмм, Пэ —

– она третьего размер.

Вы играли уж при мер —

– цаньи утра бледной лампе

Танцы нежные Химер.

2

Пэон второй – пэон четвертый

Сонет

На службу Лести иль Мечты

Равно готовые консорты,

Назвать вас вы, назвать вас ты,

Пэон второй – пэон четвертый?

Как на монетах, ваши стерты

Когда-то светлые черты,

И строки мшистые плиты

Глазурью льете вы на торты.

Вы – сине-призрачных высот

В колодце снимок помертвелый,

Вы – блок пивной осатанелый,

Вы – тот посыльный в Новый год,

Что орхидеи нам несет,

Дыша в башлык обледенелый.

3

Человек

Сонет

Я завожусь на тридцать лет,

Чтоб жить, мучительно дробя

Лучи от призрачных планет

На «да» и «нет», на «ах!» и «бя»,

Чтоб жить, волнуясь и скорбя

Над тем, чего, гляди, и нет…

И был бы, верно, я поэт,

Когда бы выдумал себя.

В работе ль там не без прорух,

Иль в механизме есть подвох,

Но был бы мой свободный дух —

Теперь не дух, я был бы Бог…

Когда б не пиль да не тубо

Да не тю-тю после бо-бо!..

Трилистник замирания

1

Я люблю

Я люблю замирание эхо

После бешеной тройки в лесу,

За сверканьем задорного смеха

Я истомы люблю полосу.

Зимним утром люблю надо мною

Я лиловый разлив полутьмы

И, где солнце горело весною,

Только розовый отблеск зимы.

Я люблю на бледнеющей шири

В переливах растаявший цвет…

Я люблю всё, чему в этом мире

Ни созвучья, ни отзвука нет.

2 Закатный звон в поле

В блестках туманится лес,

В тенях меняются лица,

В синюю пу́стынь небес

Звоны уходят молиться…

Звоны, возьмите меня!

Сердце так слабо и сиро,

Пыль от сверкания дня

Дразнит возможностью мира.

Что он сулит, этот зов?

Или и мы там застынем,

Как жемчуга островов

Стынут по заводям синим?..

3 Осень

……………………………….

Не било четырех… Но бледное светило

Едва лишь купола над нами золотило,

И, в выцветшей степи туманная река,

Так плавно двигались над нами облака,

И столько мягкости таило их движенье,

Забывших яд измен и муку расторженья,

Что сердцу музыки хотелось для него…

Но снег лежал в горах, и было там мертво,

И оборвали в ночь свистевшие буруны

Меж небом и землей протянутые струны…

А к утру кто-то нам, развеяв молча сны,

Напомнил шепотом, что мы осуждены.

Гряда не двигалась и точно застывала,

Ночь надвигалась ощущением провала…

Трилистник одиночества

1

Лишь тому, чей покой таим

Лишь тому, чей покой таим,

Сладко дышится…

Полотно над окном моим

Не колышется.

Ты придешь, коль верна мечтам,

Только та ли ты?

Знаю: сад там, сирени там

Солнцем залиты.

Хорошо в голубом огне,

В свежем шелесте;

Только яркой так чужды мне

Чары прелести…

Пчелы в улей там носят мед,

Пьяны гроздами…

Сердце ж только во сне живет

Да меж звездами…

2 Аромат лилеи мне тяжел

Аромат лилеи мне тяжел,

Потому что в нем таится тленье…

Лучше смол дыханье, синих смол,

Только пить его без разделенья…

Оттолкнув соблазны красоты,

Я влюблюсь в ее миражи в дыме…

И огней нетленные цветы

Я один увижу голубыми…

3 Дальние руки

Зажим был так сладостно сужен,

Что пурпур дремоты поблек, —

Я розовых, узких жемчужин

Губами узнал холодок.

О сестры, о нежные десять,

Две ласково дружных семьи,

Вас пологом ночи завесить

Так рады желанья мои.

Вы – гейши фонарных свечений,

Пять роз, обрученных стеблю,

Но нет у Киприды священней

Не сказанных вами люблю.

Как мускус мучительный мумий,

Как душный тайник тубероз,

И я только стеблем раздумий

К пугающей сказке прирос…

Мои вы, о дальние руки,

Ваш сладостно-сильный зажим

Я выносил в холоде скуки,

Я счастьем обвеял чужим.

Но знаю… дремотно хмелея,

Я брошу волшебную нить,

И мне будут сниться, алмея,

Слова, чтоб тебя оскорбить.

20–24 октября 1909

Складни

Добродетель

1

Рабочая корзинка

У раздумий беззвучны слова,

Как искать их люблю в тишине я!

Надо только,

черна и мертва,

Чтобы ночь позабылась полнее,

Чтобы ночь позабылась скорей

Между редких своих фонарей,

За углом,

Как покинутый дом…

Позабылась по тихим столовым,

Над тобою, в лиловом…

Чтоб со скатерти трепетный круг

Не спускал своих желтых развитий,

И мерцанья замедленных рук

Разводили там серые нити,

И чтоб ты разнимала с тоской

Эти нити одну за другой,

Разнимала и после клубила,

И сиреневой редью игла

За мерцающей кистью ходила.

А потом, равнодушно светла,

С тихим скрипом соломенных петель,

Бережливо просты́ни сколов,

Там заснула и ты, Добродетель,

Между путано-нежных мотков…

<1907>

2

Струя резеды в темном вагоне

Dors, dors, mon enfant! [10]

Не буди его в тусклую рань,

Поцелуем дремоту согрей…

Но сама – вся дрожащая – встань:

Ты одна, ты царишь… Но скорей!

Для тебя оживил я мечту,

И минуты ее на счету…

…………………………..

Так беззвучна, черна и тепла

Резедой напоенная мгла…

В голубых фонарях,

Меж листов на ветвях,

Без числа

Восковые сиянья плывут,

И в саду,

19